Пытки в XXI веке. Как в США узаконили издевательства над людьми

В странах рынка и демократии деревья выше, трава зеленее, а зоны находятся в частной собственности.

Для наших граждан слово «частное» означает, что задержанных помещают в однокомнатные квартиры, кормят конфетами и щекочут пушком. Потом строгий, но справедливый следователь говорит: «Больше так не делай» — и человека с чистой совестью отпускают на волю.

На деле все немного хуже. Поскольку зоны в США, как и у нас, производят промтовары, мебель, инструмент, отшивают военную форму, то частный подрядчик заинтересован, чтобы вас засадили на как можно больший срок. Частный тюремный бизнес лоббирует уголовное законодательство в конкретных штатах, чтобы сроки за преступления все время росли. Главные борцы за нравственность в этом плане — республиканцы, а известный коммерсант Дональд Трамп даже предлагал довести долю частного тюремного бизнеса до 100%.

В итоге, если вы «лиловый негр», как из романса Вертинского, или пуще того — мексиканец, то есть шанс, что вы даже не будете знать, за что сидите и за что вам пересмотрели дело, накинув очередной годик. Мигранты из Латинской Америки повально неграмотны, часто не владеют даже разговорным английским и смутно представляют себе, когда выйдут и за что сидят. Зато они имеют навыки работы руками, так как ехали в США за длинным, но не всегда честным долларом. Поэтому досуг у них крайне разнообразный: можно работать на сборочном конвейере, а можно с азартом выяснять отношения между бандами, пока не зарежут.

SERE (Survive, Evade, Resist, Extract) — по первым буквам: «выжить, уклoнитьcя, coпpoтивлятьcя, выбpaтьcя» — учебная программа подготовки военнослужащих НАТО к выживанию в дикoй пpиpoдe, вo вpaждeбнoй гopoдcкoй cpeдe или при попадании в плен.

Тем временем наверху идет серьезный бизнес: приватизировать тюрьмы в США начали в 1980-е, и с тех пор почти 60% колоний, СИЗО и централов находятся в управлении двух крупных компаний и нескольких мелких. Другие частные фирмы продают им оборудование, начиная от наручников, резиновых палок, коек для буйных и заканчивая спецфургонами, а третьи предоставляют сотрудников — в частных тюрьмах работают свои небольшие ЧВК, которые охраняют контингент.

Правительство США при этом постоянно пытается снизить издержки — например, за счет полной приватизации тюремного здравоохранения в стране. Заключенный работает и лечит себя сам — схема практически идеальная. Заболел, не можешь платить — не беда, пусть платят родственники. А если родственники живут далеко в Мексике, смерть спишут на наркотики или психические заболевания: мол, он сюда приехал уже нездоровым, попробуйте доказать обратное.

Но бардак у американцев ровно там, где это нужно, допустимо и выгодно. А вот для серьезных людей есть и серьезные увеселительные заведения.

Тюрьмы ЦРУ

В начале 2000-х США вели сразу две военные кампании, как это тогда официально называлось, «против международного терроризма». Ширма «терроризм» была необходима, чтобы вывести противника из-под всех международных конвенций. Условно иракский военный объявлялся не солдатом, а членом «Аль-Каиды», террористической организации, а значит, при захвате не считался военнопленным… Тогда кем?

Отвечая языком документов ЦРУ, это лицо, в отношении которого применяются «усовершенствованные методы допроса» или «усиленный допрос» — так официально называлась программа систематических пыток заключенных, проводимая ЦРУ и Управлением военной разведки (DIA). Методы включали в себя избиение, привязывание в стрессовых позах, надевание мешка на голову, создание оглушительного шума, лишение сна (что доводило заключенного до галлюцинаций), лишение еды, питья и медицинской помощи при ранениях, а также утопление, удары о стены, сексуальное насилие, воздействие сильной жары или холода, заключение в закрытый ящик — гроб, закачивание воды в кишечник, травлю собаками и насекомыми, психологические и гомосексуальные унижения.

Перечисленные методы однозначно попадали под категорию военных преступлений. В связи с чем был разработан свод юридических меморандумов, известных как «Памятки о пытках» (официально — «Меморандум о проведении военных допросов иностранных незаконных комбатантов за пределами Соединенных Штатов»), подготовленный Джоном Ю — заместителем помощника генерального прокурора США.

Чтобы избежать риска возможного судебного преследования со стороны Международного уголовного суда (это та самая Гаага, которой так любят пугать «диктаторов»), в памятке говорится, что США не ратифицировали необходимый для такой юрисдикции Римский статут. Далее утверждается, что, даже если бы МУС заявил о своей юрисдикции, «допрос не мог бы составлять преступление по Римскому статуту», поскольку он не включал «широкомасштабные и систематические нападения, направленные против гражданского населения», а потому не считался бы военным преступлением, так как ни один из представителей «Аль-Каиды» и «Талибана» не имеет правового статуса военнопленного в соответствии с Женевской конвенцией.

Чтобы поставить жирную точку, президент Буш подписал в 2002-м так называемый закон о вторжении в Гаагу. Документ разрешал применять военную силу для освобождения любого американца/гражданина союзной США страны, который окажется в руках Международного уголовного суда в Гааге. Всему миру дали понять: делаем что хотим.

Пытать нехорошо, но…

Две войны дали американцам огромное количество материала, чтобы изучить и систематизировать пытки. В рамках программы «Сопротивление выживанию и побегу» (SERE) ЦРУ заключило контракт с двумя психологами — Джеймсом Элмером Митчеллом и Брюсом Джессеном — на разработку альтернативных методов допроса.

Под руководством ЦРУ Митчелл и Джессен адаптировали SERE в наступательную программу для обучения агентов, чтобы использовать жесткие методы допроса для сбора информации от задержанных.

Разработчики опирались на эксперименты, проведенные другим психологом — Мартином Селигманом — в 1970-х годах по изучению выученной беспомощности. Собак в клетках случайным образом били током, чтобы полностью сломить волю к сопротивлению. Митчелл и Джессен взяли эту идею для допросов, то есть наказания имели длительный, разнообразный и бессистемный с точки зрения заключенного характер.  

Как пелось в известной песне, черные фары загорелись у соседних ворот, пыточный конвейер заработал, но уже в 2002 году в Министерстве обороны США начали жаловаться, что тактика допроса, используемая в Гуантанамо отдельной командой следователей военной разведки, была непродуктивной и не давала достоверной информации. Слово «пытка» в этом мягком укоре не прозвучало, а сами действия описывались как «комбинация обстоятельств, которые оказали на допрашиваемого медицинское воздействие и повредили его здоровье».

Себестоимость содержания заключенных в отдельных штатах снизили до рекордных 15 долларов в день, а выручка двух флагманов — Geo Group и Corrections Corporation of America (CCA), которые совокупно контролируют более 170 тюрем США, — ежегодно составляет от 1,5 до 2 млрд долларов.

Скольким людям «повредили здоровье» на базах в Баграме и Гуантанамо, иракской тюрьме Абу-Грейб и секретных тюрьмах в Польше, Румынии и Литве, специалисты из ЦРУ почему-то затрудняются отвечать. Бывшие охранники и заключенные Гуантанамо заявили, что смерти, которые американские военные в то время называли самоубийствами, на самом деле были убийствами под пытками. Можно говорить о цифре в районе 100 только на одной базе. Количество «самоубийств» никогда не было достоверно установлено, потому что, как с удивлением узнал Специальный комитет Сената США по разведке (SSCI) в 2014 году, «ЦРУ не проводило всестороннего и точного учета количества задержанных им лиц».

Президент Обама, хотя и осудил пытки, исключил судебное преследование своих предшественников в администрации Буша. Известный «гуманист» Дональд Трамп выразил желание вернуть пытки водой (правда, мы уверены, что они никогда и не прекращались, это фирменный стиль ЦРУ), а Буш в своих мемуарах до сих пор защищает «усовершенствованные методы допроса» и продолжает утверждать, что они не являются пытками.

Поэтому, когда эти «люди с честными глазами» в сотый раз рассказывают про «воронки» и преступный советский строй, подумайте о том, что российских военнопленных в СВО они будут жалеть еще меньше, чем иракцев. Под пытки написаны специальные законы и памятки, а в Гаагу, если что, прилетит черный вертолет спасать «своих». Отсюда массовые казни в подвалах, показательные убийства пленных и мирного населения в СВО, что украинская сторона даже не пытается скрывать. Западные спецы делают это десятилетиями и охотно учат «доброму и вечному» украинских коллег.